![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Тут Сэнта спрашивала о чудесном, но забыла дать определение чуда.
Для меня чудо – это осязаемое воплощение эстель.
С этой точки зрения чудеса могут быть великие и малые, единственные в своем роде и повседневные, но ни одно из них не чудеснее другого, потому что все они об одном и том же. Морозные узоры и пресловутые «клейкие листочки» так же чудесны, как Нарния в шкафу, и когда я молюсь о том, чтобы успеть на электричку, на которую я безнадежно опаздываю, и электричку задерживают на пять минут – это такое же чудо, как авиакатастрофа пассажирского лайнера, в которой не погиб ни один человек. Разумеется, человек, для которого «эстель» (либо ее местные аналоги) и прочие сопутствующие ей понятия – пустой звук и выдумки, либо не верит в чудеса, либо понимает под «чудом» нечто совсем иное (а что именно – это ему виднее).
Для меня чудо – это осязаемое воплощение эстель.
С этой точки зрения чудеса могут быть великие и малые, единственные в своем роде и повседневные, но ни одно из них не чудеснее другого, потому что все они об одном и том же. Морозные узоры и пресловутые «клейкие листочки» так же чудесны, как Нарния в шкафу, и когда я молюсь о том, чтобы успеть на электричку, на которую я безнадежно опаздываю, и электричку задерживают на пять минут – это такое же чудо, как авиакатастрофа пассажирского лайнера, в которой не погиб ни один человек. Разумеется, человек, для которого «эстель» (либо ее местные аналоги) и прочие сопутствующие ей понятия – пустой звук и выдумки, либо не верит в чудеса, либо понимает под «чудом» нечто совсем иное (а что именно – это ему виднее).