(no subject)

Два вопроса занимают меня с тех пор, как я узнал о существовании альтернативы.

1) Почему не ПВА? Почему в начальных классах на уроках труда требовали пользоваться канцелярским казеиновым клеем? ПВА же тогда вроде бы уже был. ПВА прочен, хорошо клеит кривые поверхности, незаметен на бумаге, легко счищается. Но нам про него даже никто и не говорил, всем положено было иметь канцелярский клей, который мазался, как сопли, и, по правде говоря, клеил не лучше соплей. Он и не был предназначен для склеивания громоздких криволинейных конструкций, его назначение – приклеить одну плоскую бумажку к другой плоской бумажке, чтобы потом уложить их в папочку. Подозреваю, большей частью своих кривых и косых поделок, которые разваливались прежде, чем я успевал донести их до дома, я обязан не только корявым рукам, но и канцелярскому клею. У Ольги в школе, кажется, в ходу был клеящий карандаш, который еще хуже канцелярского казеинового клея.

2) Почему акварель? Акварель, на самом деле – сложная техника, требующая немалого мастерства. Испорченный рисунок уже не закрасишь, можно только замазюкать, испортив его еще больше. И тем не менее почти везде и всегда в школах рисуют только и именно акварелью. Разумеется, акварель, как правило, покупают самую говенную, которой по определению ничего толком не нарисуешь, в комплекте с говенной пластмассовой кисточкой, которой может рисовать либо гений, который может все, либо трехлетний ребенок, которому пофиг. Почему же не гуашь? Прекрасная краска, непрозрачная (испортил – не беда, закрасишь), не растекающаяся, сравнительно недорогая, и научиться более или менее сносно ею рисовать способен почти всякий. Но гуашь в школе использовали разве что для стенгазет. Такое впечатление, что придумавшие эту программу обучения рисованию заботились в основном о том, чтобы никто, кроме нескольких одаренных счастливчиков, даже и не думал, будто способен научиться рисовать.