(no subject)

В разные времена и у разных народов по-разному отмечали тот момент, когда ребенок становится «большим» - если не совсем уж полноправным взрослым, то, по крайней мере, более или менее уважаемым членом общества, с которым можно уже разговаривать на равных. Первобытные племена устраивали торжественную инициацию, более или менее сложную или мучительную. Где-то остригали волосы, где-то надевали шапку. В нашем обществе человек проходит аж целых три этапа взросления: четырнадцать лет, когда он получает паспорт и может получить срок за убийство; восемнадцать лет, когда он получает право голосовать и его могут загрести в армию; и двадцать один год, когда он, наконец-то, получает право официально покупать водку.

Так вот, в Интернет-(со)обществе будущего, которое нарождается на наших глазах, ребенок считается большим с того момента, как он заведет свой собственный журнал, достойный того, чтобы на него подписываться.

(no subject)

В разные времена и у разных народов по-разному отмечали тот момент, когда ребенок становится «большим» - если не совсем уж полноправным взрослым, то, по крайней мере, более или менее уважаемым членом общества, с которым можно уже разговаривать на равных. Первобытные племена устраивали торжественную инициацию, более или менее сложную или мучительную. Где-то остригали волосы, где-то надевали шапку. В нашем обществе человек проходит аж целых три этапа взросления: четырнадцать лет, когда он получает паспорт и может получить срок за убийство; восемнадцать лет, когда он получает право голосовать и его могут загрести в армию; и двадцать один год, когда он, наконец-то, получает право официально покупать водку.

Так вот, в Интернет-(со)обществе будущего, которое нарождается на наших глазах, ребенок считается большим с того момента, как он заведет свой собственный журнал, достойный того, чтобы на него подписываться.

(no subject)

КЕМПИНГ

Двадцать лет тому назад, когда мы с матушкой впервые приехали на Селигер, места там были дикие, глухие, и посещаемые в основном кондовыми туристами-байдарочниками. Однако лет восемь тому назад Селигер вдруг сделался модным курортом, и с тех пор он, увы, все моднеет и моднеет. Люди победнее покупают себе выморочные дома, желательно – поближе к озеру; люди побогаче просто скупают участки земли на берегу и строят там с нуля что-нибудь более или менее грандиозное. К последнему аборигены и старые дачники относятся с подозрением: вот так вот застроят, потом и к озеру не подойдешь. Неведомый магнат, купивший изрядный кусок непроходимого ольшаника на полпути между нашей и соседней деревнями, выглядел тем более подозрительно. ( Read more... )

(no subject)

КЕМПИНГ

Двадцать лет тому назад, когда мы с матушкой впервые приехали на Селигер, места там были дикие, глухие, и посещаемые в основном кондовыми туристами-байдарочниками. Однако лет восемь тому назад Селигер вдруг сделался модным курортом, и с тех пор он, увы, все моднеет и моднеет. Люди победнее покупают себе выморочные дома, желательно – поближе к озеру; люди побогаче просто скупают участки земли на берегу и строят там с нуля что-нибудь более или менее грандиозное. К последнему аборигены и старые дачники относятся с подозрением: вот так вот застроят, потом и к озеру не подойдешь. Неведомый магнат, купивший изрядный кусок непроходимого ольшаника на полпути между нашей и соседней деревнями, выглядел тем более подозрительно. ( Read more... )

(no subject)

Вчера вернулись с Селигера. Впечатления не столь уж многочисленны, но столь разнообразны, что одним постом о них никак не расскажешь. Можно только отдельными кусками.

ПОДСОЛНУХИ

В первый же день по приезде. Идем по дороге, мимо поля, на котором уже лет десять никаких культурных растений не растет даже самосевом, и видим… подсолнухи! И не один, не два, а целое поле. Точнее, полполя: подсолнухи тянутся примерно полпути до соседней рощицы. Я еще припоминаю, что по весне видел это поле распаханным как раз до середины, и тогда еще смутно удивился: кому и зачем понадобилось что-то сеять в этакой глуши, когда и куда ближе к населенным местам поля пустуют? А посеяли вот, стало быть, подсолнухи. Для тех, кто, может быть, не въезжает в ситуацию, поясняю: Селигер – это не Украина и не Краснодар. ( Read more... )

(no subject)

Вчера вернулись с Селигера. Впечатления не столь уж многочисленны, но столь разнообразны, что одним постом о них никак не расскажешь. Можно только отдельными кусками.

ПОДСОЛНУХИ

В первый же день по приезде. Идем по дороге, мимо поля, на котором уже лет десять никаких культурных растений не растет даже самосевом, и видим… подсолнухи! И не один, не два, а целое поле. Точнее, полполя: подсолнухи тянутся примерно полпути до соседней рощицы. Я еще припоминаю, что по весне видел это поле распаханным как раз до середины, и тогда еще смутно удивился: кому и зачем понадобилось что-то сеять в этакой глуши, когда и куда ближе к населенным местам поля пустуют? А посеяли вот, стало быть, подсолнухи. Для тех, кто, может быть, не въезжает в ситуацию, поясняю: Селигер – это не Украина и не Краснодар. ( Read more... )