(no subject)

Много лет назад читал историю из серии «ну, тупы-ые!» (они тогда еще не приелись), про то, как один русский мальчик в американском лагере пошел в поход, и съел в лесу земляничку, а пиндосская вожатая, дура этакая, устроила истерику и сделала ребенку промывание желудка. Мораль истории сводилась к тому, что они там совсем идиоты, и, можно подумать, кто-то не знает, как выглядит земляника, и способен перепутать ее с чем-то другим. Ну, так вот: http://useful-faq.livejournal.com/16868014.html?style=mine#comments Ягодка дюшенея. Выглядит абсолютно как земляника, растет как земляника (ну, почти… ребенок точно не отличит), ягоды, правда, не ядовитые, но совершенно несъедобные. Отравиться, в принципе, ею нельзя, но и есть ее тоже ни к чему. Хотя я бы, если увидел, съел бы не задумываясь. Отсюда мораль: если ты в своем подмосковном лесу всякую ягоду знаешь, это еще не значит, что в американском или японском лесу точно такая же на вид ягодка не окажется чем-то незнакомым и неудобоваримым. А местные – не такие тупы-ые, как тебе кажется. Вспоминается еще ягодка шикша, которая растет на кочках вперемешку с почти такой же на первый взгляд черникой. Тоже не ядовитая, но не особо вкусная.

(no subject)

Что мне конкретно не нравится в «Перси Джексоне» - это что у него Аполлон слагает плохие стихи. Как, КАК могут стихи Аполлона быть плохими?! Он же бог поэзии. Это все равно, что Гефест, куячащий неработающие гаджеты. Или Посейдон, боящийся воды.

Ольга, впрочем, уверяет, что так смешнее.

(no subject)

Ольга вернулась с ГИА по русскому и выяснила две вещи:

а) отвечала она правильно,
б) в их аудитории велели варианты ответов записывать без запятой, а в двух других - через запятую, вот то, о чем logpoint писал насчет ЕГЭ: http://logpoint.livejournal.com/459562.html То есть ответы как бы правильные, но все это нещитово.

Теперь бегает по потолку. Интрига, бля.

Интересно, а что стоило составить программу таким образом, чтобы она учитывала любые варианты написания?

(no subject)

Почитал у Дивова статью про фикрайтеров. Задумался и осознал, что для меня перевод – не только мой собственный метод побыть писателем, но и моя личная разновидность фикрайтинга. Своей собственной фантазией Бог меня при раздаче талантов обделил, зато я умею вживаться в чужие сюжеты, примерять чужую шкуру и воспроизводить чужой стиль. Писатель бы из меня вышел десятого разбора, а перевод позволяет работать с текстами ровно на том уровне, что мне доступен. И, одновременно, перевод позволяет жить в чужом мире настолько плотно, насколько это, вообще, возможно. Не во всех мирах, конечно, хочется жить, но вживаешься рано или поздно во все. Недаром я начал всерьез переводить именно с Толкина, в чей мир мне так отчаянно хотелось.