(no subject)

Вернулись утром с Зиланта. Честно собирался работать, но весь день протупил.

Фотографий с самого Зиланта не будет (те, кого я снимал, могут обращаться за фотографиями лично), потому что, во-первых, мои снимки оставляют желать, во-вторых, потому, что на любом мероприятии рядом непременно было два-три Серьезных Фотографа, с Могучими Штативами и Большими Объективами, пусть они и выкладывают, а в-третьих, потому что я не ставил целью посетить все мероприятия, везде побывать и все увидеть. На Зилант я ехал походить на концерты, еще разок слазить на мечеть Кул-Шариф, подняться на кремлевскую стену, разглядеть вблизи министерство сельского хозяйства… короче, отдохнуть и погулять по Казани.

С погодой нам отчасти повезло, отчасти не очень. Стояли ослепительно- солнечные дни с голубым небом, легким морозом и пронзительным ветром. То есть в марте месяце оно было бы ничего, но в начале ноября, после жаркого лета и теплой, ласковой осени мы дохли от холода, даже я, хотя я-то холод скорее одобряю.

Зато программа Зиланта, которая на первый взгляд выглядела такой насыщенной, что не вырвешься, давала уйму времени для прогулок. Особенно если забить на официальные мероприятия типа закрытия.

Ладно, Бог с ним. Короче, слайды.



( Read more... )

Продолжение про Казань

В центр Казани, так получилось, я попадал чаще ближе к закату. Так что все виды Кремля и прочих парадных частей города у меня вышли вечерние либо ночные. ( Read more... )

Мечеть Кул-Шариф

Мечеть Кул-Шариф, невзирая на свои циклопические размеры, выглядит сказочно-карамельной, как диснеевский замок.



( Read more... )

Хулио Кортасар

ОБЕД

Не без труда один из хронопов изобрел жизнемометр. Нечто среднее между термометром и манометром, картотекой и curriculum vitae.

К примеру, хроноп принимает дома фама, надейку и языковеда. Используя свое изобретение, он определяет, что фам является инфражизнью, надейка – паражизнью, а языковед – интержизнью. Что касается самого хронопа, то он может быть отнесен к слабому проявлению супержизни, но, скорее, в смысле поэтическом.

Во время обеда хроноп с наслаждением слушает сотрапезников, беседующих, по их мнению, на одну тему, а на самом деле кто в лес, кто по дрова. Интержизнь пользуется такими отвлеченными понятиями, как дух и сознание, что для паражизни равносильно звуку дождя, слушать который тоже дело тонкое. Разумеется, инфражизнь то и дело просит передать ей тертый сыр, а супержизнь разделывает цыпленка со скоростью сорок два оборота, по методу Стенли Фитцсиммонса. Покончив со сладким, все прощаются и отправляются по своим делам, а на столе после жизней остаются лишь разрозненные кусочки смерти.